Спрайт

слушайте слушайте слушайте

и перебивайте

как последний пузырек в забродившем на солнце спрайте

поднимаясь к горлу собственной черепной бутылки

мысль моя растет как лавина в затылке

да будь я распоследним волком в львином прайде

сам бы и выдавил ее как слезу из протока

горькую как вода мертвого моря без соли

псизма никак не поймешь

мертво-логику живо-творящего кино-документализма:

режиссер ты ты и проектор

другой и экран и актер одновременно

сценарий переписываешь одной левой

пока правой давишь ей горло нет 

пространства и времени без бутылки

без прокисшего спрайта нет и смысла

пузырьком последним восходит воздух

и с шипеньем смешным изменяет космос

успеваешь записывать на киноленту

но не успеваешь слушать?

перебивай проси повторить возвращайся

но слушай:

живо творящий мир или фильму

меняешь декорации одним взглядом

в погоне за смыслом смысл обретая погони

и тонким дымом в конце в трубу вылетая

не достигнешь каждой частицей пепла общего рая

так нет смысла у вороньего грая когда всей стаей

с кладбищенской кипарисной расчески взлетают

так зажигая свет ты не тратишь спички

в последний раз складывая на груди руки 

или в первый - для поцелуя губы 

ты бес-контрольно радуешься жизни, 

понимая смысл ее лишь по привычке.

Я вошел в мир как в кладовку...

Я вошел в мир как в кладовку

за старым журналом

герметичным был мир

затхлым и малым

в клетке мозга как в капле 

мутно-алой

не было места свечам, мечам и бокалам

дамам не было места и кринолинам

не помещались даже пальмы

и аристократы - пингвины

мир был размером с деревянный ящик

за толстым стеклом строка бежала

и вечный ведущий

за руку брал и водил семью кругами

беглецов 

фантазией раздираемого мозга

в центре сферы показывал обитаемый остров

и на нем огромной рыбины остов

а внутри уютный

калачом свернувшийся руку

под голову подложивший скелетик Ионы - пророка 

и тогда говорил усталым

левитановским голосом рока:

"Экспонат номер далеко-не-первый.

Жил испуганным, стардал миробоязнью

Разумом обладал сильным но узким

Видел будущее

Но отказался видеть Созданье 

большим протиречивым и хрупким

отвечать зову сердца громко 

и видеть перед собой свою душу

за это прожил в ките долго

И Б-г не выпустил его наружу"

Я захлопнул дверь

Запустил в небо журналом

Я сказал "верю!"

И стал сам себе пророком: 

"Искра гаснет сама - ей не надо много

поиск души не требует веры в Б-га

цветок свободы раскрывается пионом алым

и дорога 

всегда начинается за порогом" 

Ода на подписание на

и вся страна дыханье затаив следит

что капнет с золотого 

пера правителя

чернила нефть ли капля крови 

-

не капнула не пролилась

но точно в подпись

отлилась уныло

голубая

чернильно-капилярная струя

зевнув иследовав вопрос он не нашел 

и потому поставил

народ вдохнул

и вышел из метро

и в театральных кассах немедля

из розничной продажи все билеты

на четные места изъяли

не до сборов - будет что?

где справедливость? и до ста 

не собираться или как?

зевает царь

зевают даже оба

рыдает 

на капли изошедший раб

хохочет птица Кох

в гробу зашевелился

на бок лег

бедняга Чехов

Достоевский 

с сырых мостков недобро глянул

полуистлевший Пушкин разрядил в Дантеса пистолет

подаренный царем на прошлый день рожденья

теперь к экранам, все! 

по одному - к оружью!

там в голубых - россия!

- на выезде устроила собранье и безмятежно бегает с мячом -

Оле! В набат!

не важно, что потом

нас если что отмажет

'з Голландии царями привезенный 

настоящий

футбольный недешевый адвокат! 

Объяснительная

"Вскоре в корте, - сказала она. 

Увидимся" с точки зрения 

простой обыденности 

не предполагая очевидности 

развития ни в зенит ни 

вдоль горизонта события 

ошарашенно глаза в асфальт пяля

припоминая 

слова и падежи 

перебирая 

остаюсь весь ваш пусть 

подсудный 

не подспудный 

то есть свободно мыслимый 

случай 

свел нас через прилавок личностный 

в лавке дизайнерских околичностей 

приношу извинений 

горсть 

и в корте готов отдаться 

подачам разительным 

теннисных небес желтых шариков 

и понести наказание 

размером с блюдо уимблдонское

- а в горле кость -

изнывающий 

от любви хам 

и сим

одновременно влюбленный 

в вас повсеместно 

отпадаю в астрал под давлением 

перста указующего 

с дырой в сердца булыжнике. 

Простите меня просто 

скволыжника!

Вдохновения чай

мельчает разум 

заперт в саду гвоздей

один как йог

скрючившись и замотан в тюрбан

если хочешь знать то вылезай 

наружу или не вылезай

все равно 

как

пускать в канкан 

некого

пуста голова

не бей в бубен

и в барабан

не ударяй

непробиваем 

как лотосом не обвивай

и не гуди пчелой ом как

в голубой глубине небес канал

забит ладаном и пером 

примечай

как глав.стоматолог 

плечами пожав

отказывается его открывать

штифт смысла говорит

он вам 

вставлен вам как свеча

вечная и не для огня

хочешь не хочешь

а принимай 

в челюсти недра

спич Ангела чай

научен воспринимать чай

сядь в кресло

и рот раскрывай

или хотя бы в ромашки ляг

головой уткнись 

в стоговый пах

и вдыхай

сено и лето

не понимай

не заговаривай

не отчуждчай

и не спеши

он придет сам

дыши! дыши!

взглядом скользнет невзначай

будет полна 

миска собачья - твоя голова

только не расплескай!

Февраль

Ю.

за окном лежит город в распаренном сне

по асфальтовой шкуре стекает снег

с рычаньем грозным идут трактора

скребя до крови щеки панель

переполнена счастьем моя голова

апельсинами в сетке лежат мечты

источая запах, скрипят бока,

ожидая жадной моей руки,

вожделея белых клыков рывка.

сердце бросает вожжи вен

пуская кровь в шабашный скачь

и хотелось бы свистнуть

и свистнулось б так

что сдуло бы шерсть с бродячих собак

и ворон впечатало б 

в грязный снег!

но за окном вздыхает пока февраль

мокнет мерклый свет на стенах квартир 

беспокойное солнце,

как перед премьерой актер,

потеет и мается

в ватных штанах.

Ночное ты

Ю.

звездная пыль

или просто пурга

ветер стучит сумасшедший в окно

запахивает снежный халат

зима

и уходит

в парную Невы.

тихий обман

творит тающий снег

из сугробов не видно ухмылок

зимы.

расстоянья крадет

ледяная крупа,

опав, обращается в воду,

увы..

сон?

нет,

только снег

заметает поземкой глаза

и ладонь

ледяная бьет по щеке

грубо и кажется,

навсегда.

кажется, что навсегда.

ты?

спи.

не ворочайся!

желтый свет фонаря,

за окном

кружит заводная метель,

и ветер

несет едва слышное 'ты',

различимое из-за городской стены едва,

одинокое лишь с той,

с внутренней ее стороны.