Пике

на крыло припадает ангел 

в небе дыра

матовый свет

сквозь стекла

по сетчатке стекает

оставляя в колбочках пыль
палочки поворачивает на север

сторго

как если бы то был не свет

а Негоро топор

любовно уложенный под компас

и путь лежал бы на континент

черный, на этот раз,

но здесь

но сейчас

на крыло припадающий ангел

входит в пике

на выбор
есть пока вдалеке несколько шпилей

и чернильца с 

туристами в шиншилях

ветер свистит

скажу уж - в ушах

складывает крылья

и в града

площадь

небесный снаряд

небо-небо-земля

прямо в центр драки организованной

трах!

и разбежались в раз

по углам

крысиные усики

короткими оглаживать лапками

жевать хвосты

носом выискивать жуть 

и запах чужой

не отличимый 

от запахов желтых

живо

родной подворотни

в этом и сложность 

но для них но 

ангел зачем?

придержал крыло

и в пике

как в Иордан

в красных брызгах вошел.

в песочно-грязных опилках вход

под своды

в рот 

набирает воды

народ

и мычит вневнятную

в вышних осанна и прочая прочая

проводив 

скошенным глазом топор
бьющий как в яблочко

в темя!

благославляй Патриарх

давай!
пузо втяни

и давай!

продавай
нам заповеданный рай

здесь и сейчас

в котлах золотых

крыс наступает час

спинки почешем и в раз

ухнем на площадь

глядишь, рухнет на нас

ангел - даст

раскатать его - ист

благодать
- фантастиш! 

в свечки

потолще!

Дрофа

Дрофа занимает умы.

Фанаты сердца.

Для увы нет места увы.

15го числа

Процесс Превращается в Замок.

я 

отбившаяся овца 

авраамова стада

я 

окутанный паром

диффундирую в воду

охлаждаю свой пыл

и меняю свой взгляд с горизонтального

- т.е. способного видеть как солнце

как меч в ножны

или

как голову

за упавшим ножем гильотины

горизонта съедает вымысел -

на вертикальный.

- а

который 

щас 

час?

- не знаю. 

на пути

восстает заслоняя собой темноту

запорошенный остов

большого 

чертова 

пальца.

- хорошо хоть не колеса

- вот!

- что я никак не пойму:

в чем позитивность момента?

в том ли, 

что перекрестие взглядов есть позитив? 

- или прицел..

- или распятье..

- да!..

- вот уж римляне знали

позитивности точную цену!

Тут-то вместо увы

и вступает с уместнейшим криком дрофа,

расправив как ангел крыла

и заплатив балаганности цену.

Триллер

я смотрю в окно

в окне...

нет подождите

что вы хотите?

нет уж, плавали, знаем

нет, не похитил

не умыкнул

не спрятал

подите-ка!

а я доскажу

без вас как-нибудь

верите, справлюсь...

авиатор вертолетчик просто пилот

кто такому доверит самолет

ему доверяют игрушечный вертолет

с драгоценной теткой

он на дачу с работы ее везет

не везет а влетит

впрочем, издалека не видно...

да что вы докапываетесь

где вы нашли плагиат

я наизнанку вывернусь

в чем это я виноват?

не знаю такого автора

трын трава мне

ваши острова

и архипелаги

попробуйте сами

ковырять изюм

я сочиняю сам

на то мне дан ум

мозг иначе

вот, я продолжаю, что начал...

маленький вертолет

жужжит

перелетая залив

драгоценная тетка не спит

когтем скребет стекло

стекло трескается

тетка падает вниз

прямо в пасть

прожорливым корюшкиным стадам

та-дам!

была драгоценная тетка

остался - срам!

по веселым волнам

пеньюар плывет голубой.

летчик сосредоточенно трет переносицу:

"как тут можно упасть?!

приборы - в норме,

в наушниках - джаз"

забытый им вертолет

перекормленной точкой завис

в середине окна

я, знаете, пальцем его придавил:

трагедия - никому не нужна!

Арктический Симфонический

говорят и на севере диком дают концерты
в белом
выходит дирижер и тонкой
как ля сосулькой
в мороз тягучий
вонзает ноты
говорят за полярным кругом
слушая пляски смерти
или шостаковича
фооотинс
замирают тролли
и льются звуки
из норы глубокой
что кончается
выходом к свету
если позвать шахтеров
и разобрать уже наконец завалы
а вот тот что в белом
пусть останется воткнут
в узкую щель
фйорда
вместе с оркестром мерзлым
за кругом полярным
пускай себе там мечтает
о пляжной публике где-нибудь в Ницце
или каком-нибудь густопером Штраусе
в шоколадно-сливочной с завитками столице
возможно в Вене даже
ну уж это он размечтался!
и! охламоны! и!
о рукавицах не плачьте!
пусть губы
к мундштукам примерзают тромбонов
дуйте
на наш заполярный век
хватит
ледяных сверкающих звуков
что от отвесных отскакивают
скал как в ла Скале
муки
от ушей публики
всей в бриллиантах!

Одному мертвому поэту на безвременно выпавший снег

Говорят помолиться на могиле праведника - в зачет!
А стихи - на могиле поэта - как?
Как там у Вас ведется счет?
И какой на кипарисовых счетах счет?
В мою пользу или как?

А ведь поди еще выбери где читать
В наводнение или в Ерусалиме в снег
Прерывается ли для Вас минут бег?
Ускоряется или как?

Что со временем у Вас там вообще?
И почему в октябре повыпал снег?
Мал и слаб человек? Да!
Издеваетесь Вы там или как?

Говорят в Комарово читается как по слогам
Не был не знаю - но пойдет ли в зачет?
Далековато от рупора или нет?
Слышно будет Вам или как?

А погоды у нас стоят - что пиздец
Вам привычно, потому и пишу так
Под землей все та же давка и тлен
Расскажите, а у Вас там как?

Вынул книжицу Вашу
раскрыл, за воздух держась
на плече поправил тяжелый рюкзак
Ехал на Черную
Не поверите, как в последний раз,
А уж, поверьте, смеялся как!

Золотой ключик

комната - гробик

комната - шкатулка

комната - проходной дворик

квартирка придурка

в гробике - ест

в шкатулке - спит

во дворике - былое ворошит.

никто не ходит в домик

кроме врача участкового

никому не жаль придурка

кроме государства

стручкового

горохопаденья

ежедневного

не избегая

бежит жизни

струя тугая

куда за ней поспевать 

придурку

хорошо еще не запирают 

в дурку

и жить пока дают 

в квартирке

хоть на улицу и

не пускают.

комната - гробик

комната - шкатулка

комната - проходной дворик

ходи из угла в уголок,

бестолковый,

не пугай народ

участковый!

Урок

Милая,
между 'и' и 'а'
расстояние в одну логику
и половину грамматики
только осел
станет смешивать эти понятия
от невозможности
выразить никак иначе
тоску по морковке
и седоку

но будь по-твоему
я создам для тебя
исключение и
новое правило а
остальное отдам
толпе
а мне
и мне
ставь
так и быть
запятую и
памятник

Одной девочке в Прагу

Не засовывай Голему в пасть записки

хоть ты и в Праге, 

это же не Стена Плача

он ожидает другого, иначе 

пишется имя Бога, Катя!

Хотя тебе ли не знать

что комбинация букв, любая,

Его ушей достигая,

обречена прозвучать, как Имя.

Будь осторожна, дорогая,

и перестань воспитывать гоблинов,

пока смотришь - милые хоббиты,

только ты отвернешься - гадят.

Пожалуйста, не дыши ты туманами

и с духами посторожнее,

все обычно заканчивается пьяными

и словоизречениями пустопоржними.

Лучше вплавь на кораблике

или с моста перегнись,

а на корбалике - мы,

так ты плюнь нам вниз

или хоть помаши.

День сегодня такой, 

как не пляши,

а прыгать через костер,

проще нагой,

чтобы эти со вспышками

сглотнули слюну

или что там у них 

за яд во рту!

Вот еще, отключи телефон,

можешь в унитаз уронить,

например,

купят другой,

глядишь и айфон,

а он симпатичнее не в пример!..

и хохочет,

когда тонким пальчиком его, 

кто щекочет,

снимая блок

или посылая на,

ему все одно - он-то машина!

Ну и последнее, 

план побега

держи при себе,

с Зазеркальем 

желающих расплеваться - хоть отбавляй.

Старый Швейк на таможне 

спросит пароль:

не записывай - запоминай!

"Лучше звездой блуждать,

чем смотреть кино 

за других!"

Твой Шолом-Алейхем

тьфу ты!

Шалтай Болтай!

Охота Ангелов

зимой 

полируя наконечник стрелы

бархоткой смоченной в крови врага

сохраненной с прошлой весны

посещают занятные мысли,

о падении нравов, о

совпадении взглядов, о

том, что глазу не видно

но нюху доподлинно очевидно

и страху.

потом

снимая перепачканную рубаху

скидывая портки

и залезая в ванну

думаешь о вершине снежной

бывает что и о деве нежной

но лучше не надо,

потому - неуместно.

скользкий мужской журнал 

раскрывая

обнаруживаешь

на развороте - мечта 

охотника

голая дама

в вувузелу дует

местом причинным

вызывая смех вельзевула

и абадонны ржаку.

но не стоит о бесах

дьявол с ними.

а охотнику 

потребуется, всяко,

заручится поддержкой Ангелов 

от жертвы Его Внимание отвлекающих 

на долю секунды сотую

пока стрела 

рвет со скрипом 

шкуру крОтовую

наконечником

полированным замшей паховой 

врага прошлогоднего

долгой долгой 

зимой.

Испания - Гондурас

Подохни

умри

ну закрой глазки

милый

что ты вопишь?

никакой тебе на ночь сказки!

хочешь правды?

хватит чавкать

плюнь

уголок одеяла

включи 

утюг или телик хотя бы

уткнись и смотри

там бегают мужики

там в турбы гудят

мухи цеце

зашибись!

глотни

темного эля

он смоет вопросы

делай глоток 

и иди

покурить на балкон

а хочешь поговорить

в черный свой телевизор?

- я смотрел как в воду -

пока я вменяем

слушай меня!

комментатора жизни на Первом:

одна она

и Челябинск - пуп ея

и Пельмень - тело ея

и Сметана - кровь ея

и Офсайд этот вечен

и Гол этот

будет

незабиваем!

Джаз Последней Минуты Души

Раскисшее хлебным мякишем небо 

роняет

куски и капли размокшей плоти

упав на город 

стекают в реку

это не видимо

ни собаке ни человеку

но видно ангелам

на приколе

один на столпе

двести лет

рукой

другой на шпице

крылом

задевая ветер

стоят и морщатся

не понимая песен

что поют иногда на плацу

вместо лейб-гвардейцев

буйные толпы и дети

- Кто они все?

- Мне отсюда не видно?

- Что они празднуют?

- Разве не очевидно?..

На мосту ругаясь литературно

студент ловит рвущийся из руки 

зонт

Под мостом проплывает баркас груженый

финским туристом голосом 

в нос

экскурсовод-стюардесса

объявляет дворец.

"Это конец!" - думает студиозус

и отпускает зонт.

- Они больше не ждут,

остались одни,

кто мы для них?

два хилых атланта

не способных сдержать

опустевшее небо

свинцово тяжелое небо

подарок

рассеянного синоптика

сиротам всем

захлопнувшим ставни

опустевшего душевместилища...

С острова-крепости тяжело 

поднимается в небо 

разжиревшею бабочкой вертолет

начиная почетный облет

питерских крыш

где ни Карлсон

ни малыш

не живет

и не жил,

ошибшись империей

и столицей.

- ..мокрый город уже не вмещает

всех призраков

кладбища переполнены 

кадаварами

без права, без веры, без ожидания

то ли Суда

то ли же Воскресения,

что же ждать нам

от них

нетерпения кроме

и пения

под дождем

на плацу?

На Лебяжьей 

на спуске к воде

новый Герман

закутавши голое тело 

в бывший халат

ловит жирную зеленоглавую питцу

Лизавета на стреме

вверху 

насвистывает 

тревожное болеро

слишком близко тот

тощий мент,

сторожащий дорогу к дворцу.

- .. не станем же ждать прободенья

небес! 

и

нисхожденья

мне со шпица

тебе - со столпа

на камни брусчатки ступив
на Певческом

на мосту

я достану трубу

а ты заведешь

наш любимый мотив

псалом

"Джаз последней минуты души"

глядишь, и научим их петь!
Ну,

что скажешь, брат Микаэль?

- Что ж я скажу Гавриэль?
Амэн!

На взятие Измаила

Как и прежде, двумя золотыми булавками,

пришпилено

серое небо

торжествует колёр 

шершавых дворцовых боков.

Ветер,

хитро морщит волну,
сбивая пену с быков.

Матово

светится купол чернильницы

полной лиловых чернил

Дом Твой..

и так далее,

огромными буквами,

под ними гранитовый лёс.

Сквозь продирается 

жидкая струйка туристов

чтобы увидеть,
как сам,

розой ветров,

избежавший остекленения каменный город,
раскинулся по
берегам.

Затянулось 

сереньким одеялом

и скромно победно сверкает

сквозь пелену

белое солнце,

- слепит, -

в кафеле отражаясь,

на полу 

богатого магазина.

На белокоженном пуфе,
мужчина

в розовом гластуке,

покачивая босою ногой,

в полосатом носке,

поглаживает любовно

голубую трубу

сквозь нее призывает:

- Смольный?

- Муму...

- Ленин у аппарата!

Доигрались мне с бантиками?!

Что мне прикажешь,

Купить теперь мне 

их всю их 

Юнеску! Ау?!

Или стрясти с тебя мне пометрОво?

Или может предложишь 4 по сто?

Мне?! 

Как в пельменной?!

- Но ведь это же пре..

А в ответ ей: те те 

ту ту тууу.

Плачет Муму утирает хвостом

свой заплаканный глаз

никому никому

не нужна ее страсть к украшеньям

столицы

в столице
увы

никто и ничто

не поймет

как жарко пылает буржуйка

благих устремлений

ее много

этажной 

души.

Ненаписанная песня мистера Лейбовски

я грустен я тих я расслаблен

свободно

из воздуха льется в меня 

кислород

и ценностно я не надбавлен

и каждый прохожий может 

плюнуть 

в полуоткрытый 

мой рот

а все потому что я

прекрасный цветок:

без воздуха мне

становится дурно,

а вода

снова вернется в песок 

сок сок сок

на горном 

перевале, когда впереди лишь спуск,

чтобы понять

не надо быть доктором никаких наук,

до сих пор 

я был просто фук

но теперь 

я громкий и радостный звук 

и Сизифу меня уже никогда не догнать

а все потому что я 

- божественный боулинг - 

работаю 

до 24х 

и немного спустя потом

вот дорожка и кегли смысла - 

и божественный промысел 

легок и прост:

вот-вот 

я собью их лбом

лбом лбом лбом

мне осталось совсем немного 

узнать

но как здесь успеть?

последний удар и

ужас в пепельно-серых глазах

все потому что я

здесь 

когда-то был

есть и останусь 

здесь 

навсегда 

прах

прах прах парх

У Трех пепелацев

молочный балтийский туман

- ежедневно в разлив -

ношу

в бидоне моей головы

- не расплескать! -

состоянье весны

петербуржца на грани

залива

но

я не останусь в долгу

вот только вот

что

воплотились на берегу

мои

три фантома и балтику три

лакают

утираясь ладошкой

и сплевывая песок и

мальков

в холодную финскую воду.

37. На день рождения Бо.

Железно-прокатно весна!
Раскатана в тонкую жесть!
Зачем торопиться когда
Весна выливается в песнь

И в трубочку скручен листок
И дырок наверчено в нем
Горячего воздуха ток
Выходит весенним огнем

И тает тупеющий снег
И летний хамсин отступил
Сегодня первеющий день
И в небо летит перелив

Флейтеющий тощенький звук -
И Рыжего год наступил!
Воротнороговый стук -
И вновь он -
зеленокрыл!

Опознание дивана

как умирать в феврале:
лег на диван -
подтвердят:
на тот самый диван! -
лежишь, истекаешь:
второй группы кровью,
по которой и опознают
диван,
сличив с сюртуком:
"да это он!" -
вкруг тебя вьются тени,
сквозь дым
проступают
ужасные рыла:
опухших чухонцев, жидов,
очкастых татар,
трогают рану,
обивку дивана,
качаются
и читают
стихи:
от тоски,
от любви,
от безумья,
от царей,
от друзей,
от судьбы.
что за фаустовы отродья?
и чья эта белая
маска?..
"эх, друзья!"

*

вот так
умирать
в феврале

***

Как невысоко занесен топор.
И нет размаха в остреньком плече.
Ты что?
Мне только в 7 вставать.
Кто ж рубит в темноте?
И разверни ты обухом вперед.
Ну вот.
Повыше подними и с силой вниз!
Назад упала.
Так. Не плачь! Утрись!
Как мне тебя понять
Сквозь хлюпанье и вой, и сопельный аккорд,
Что? ты пропала? Помолчи чуток!
Топор - не женский инструмент.
Попробуй завтра с ядом сок.
Или подушкою и сверху сесть.
Сама подумай, а я - спать.
Я говорю же в семь вставать.
Опять скрипит помятая кровать
И ветер холодит...
Отдай мне одеяло!